38. Азадовский Оксману

Сиверская, 20 июля <1950> Дорогой Юлиан Григорьевич,

не знаю, где застанет Вас это письмо и застанет ли? Вижу только с грустью, что нам и в этом году не повидаться. А по существу мы виделись с Вами за все это время лишь два, вернее, полтора раза; впрочем, нет: два с половиной.

Так как Вы отвечаете теперь только на присланные книги, то, боюсь, мне не скоро попасть в хвост ожидающих от Вас послания. Но придираюсь к слову и к тексту Вашего письма, где Вы упоминаете о Бестужевых. Вообрази­те, что Вы получили их только что — и поделитесь своей критикой и замеча­ниями. Вы удивлены такой просьбой? Сейчас разъясню. Дело в том, что (как ни удивительно сие) я заключил договор с Издательством Ак<адемии> Наук на новое издание сих мемуаров. Приступаю я к этому без особого энтузиаз­ма,— ушел я уже от этих тем. Но, как Вы понимаете, все это очень нужно и важно multis de causis*, как щеголяют латынью студенты где-то у Чирикова1. Так вот, Ваши соображения были бы очень ценны и полезны мне.

За Вас же я очень радуюсь, что Вы получили приглашение принять учас­тие в Сборнике Ин<ститу>та Истории. Какую же тему Вы возьмете? Одно из заглавий звучит очень волнительно: «Белинский и декабристы». Я несколько раз принимался думать на эту тему и ничего не мог придумать, ни о чем не мог додуматься. Очень сложно. Ведь хорошо же он знал, например, биогра­фию Марлинского, — не мог он не знать, кто автор «Ижорского», а бил бес-

* По многом причинам (лат.; испорч.).


пощадно, без каких бы то ни было намеков на скидку2. Одно время я хотел заняться вопросами о его пребывании на Кавказе в связи с той же пробле­мой,— но так и не собрался. Вот было бы великолепно, если б Вы с Вашей остротой и превосходным знанием материала вплотную подошли к этой теме. Ведь интересно и то, что рядом с Белинским Герцен с его неизменным энту­зиазмом ко всему, что связано с 14<-м> декабря.

Кстати, имя Герцена вызвало во мне ассоциацию с книгой Эльсберга3. Не знаю, пришлось ли Вам и по этому поводу писать, но я глубоко разочарован ею. Как-то уж очень мало в ней нового, как-то мало она обогащает: есть, правда, кое-какие любопытные странички относительно автобиографичес­кого метода,— любопытна попытка политической реабилитации Грановско­го, но какое обилие важнейших вопросов остается невскрытым и неосвещен­ным: вопрос о действительном характере свидания Герцена и Чернышевско­го, столкновение с молодой эмиграцией, спор с Тургеневым о русском наро­де, подлинный характер западных связей и многое, многое, на что не нахо­дишь ответа или встречаешь лишь беглую и поверхностную интерпретацию4. Не упоминаете Вы среди авторов, к<ото>рые писали по таковому поводу, Благого? Неужели он не прислал и Вам своей книги?5 Я еще не читал ее — но много уже слыхал. Каково Ваше мнение о сей будущей лауреатке?6

Хотелось бы рассказать что-либо приятное и интересное о себе — да пока еще нечего, кроме того, о чем писал выше, сообщить нечего. Многое зато стало ясно. Вот теперь я хорошо знаю, какими методами устраняются воз­можные соперники при выборах в члены-корреспонденты.

Обнимаю Вас, дорогой, и целую.

Всецело Ваш

MA.

Лидия Вл<адимировна> шлет Вам свой привет и от нас обоих сердечный привет Антонине Петровне.

М.

1 Это выражение повторяет студент Наум Григорьев в рассказе Е. Н. Чирикова «Студенты приехали» (1890).

2 Имеется в виду язвительная рецензия Белинского на анонимно изданную в 1835 г. мистерию «Ижорский» Кюхельбекера (см.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч. М, 1953. Т. 1. С. 228-233).

3 См.: Эльсберг Я. Е. А. И. Герцен. Жизнь и творчество. М., 1948. За эту кн. автор был награжден в 1949 г. Сталинской премией.

4 Оксман разделял точку зрения Азадовского на кн. Эльсберга. «Вспомните «Герцена» Эльсберга, которого читать невозможно и бесполезно», — писал он 16 марта 1951 г. С. А Рейсеру (РГАЛИ. Ф. 2835. Оп. 1. Ед. хр. 411. Л. 8 об.). См. также следующее письмо.

5 Имеется в виду кн.: Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина (1813—1826). М.; Л., 1950.

6 Кн. Д. Д. Благого о Пушкине была действительно отмечена Сталинской пре­мией (1951).

146