3.7 Относительные простые предложения. Неопределенные единичные термины

Употребление слова «относительный(ое)» в словосочетании «относительное простое предложение» имеет мало общего с его употреблением в словосочетании «относительный термин». Относительное простое предложение обычно представляет собой абсолютный термин. Оно имеет форму предложения за тем исключением, что место единичного термина занимает в нем относительное местоимение, а порядок слов часто бывает изменен, как, например, в случае «которую я купил». Общий термин такого вида истинен относительно только тех предметов, которые, если их имена подставить на место относительного местоимения, дадут истинное предложение; так, «которую я купил» истинно относительно только таких x, что x я купил, или, лучше, таких, что я купил x.

Из этого последнего общего правила мы, в частности, видим, что относительное местоимение так или иначе излишне, когда оно стоит на месте субъекта. Например, «который любит Мэйбл» истинно относительно только тех людей, относительно которых истинно «любит Мэйбл», а «который больше, чем Роксбери» истинно относительно только тех предметов, относительно которых истинно «больше, чем Роксбери». Но излишнее местоимение может служить грамматической цели: мы предпочитаем предложению «любит Мэйбл» предложение «который любит Мэйбл» в атрибутивном употреблении, как в случае «брат, который любит Мэйбл», просто потому, что относительные простые предложения имеют форму прилагательного и вследствие этого в отличие от глагольной формы «любит Мэйбл» приспособлены к занятию атрибутивной позиции. В меньшей степени служит этой цели предложение «который больше, чем Роксбери», поскольку «больше, чем Роксбери» уже имеет форму прилагательного. Основное употребление такой формы, как «который больше, чем Роксбери», — после запятой в качестве неограничительного простого предложения; и мы можем не обращать внимания на неограничительные простые предложения, так как они являются всего лишь стилистическими вариантами соответствующих предложений.

В любом случае особенность относительных простых предложений состоит в том, что они создают из предложения «...x...» сложное прилагательное, суммирующее все, что это предложение высказывает об x. Иногда того же можно добиться, опуская «x есть», как в последнем примере, или другими средствами; так, к случаю «Я купил x» «купленное мною» (образованное путем обращения и дополнения) подходит так же хорошо, как относительное простое предложение «которое я купил». Но часто, как в случае «колокол звонит по x», относительное простое предложение представляет собой наиболее сжатое прилагательное, доступное для выполнения этой задачи.

Мы обратили в § 3.5 внимание на то, что некоторые прилагательные, такие, как «сферический», не могут функционировать в качестве единичных терминов, тогда как другие, такие, как «красный», вольны вести себя и как общие термины при общих терминах, и как единичные термины при единичных терминах. Эти замечания в особенности относятся к относительным простым предложениям. В предложении «Кофе, из которого сделан экстракт, произрастает в низинах» существительное «кофе» и прилагательное «из которого сделан экстракт» являются массовыми терминами, которые играют роль единичных терминов, каждое — как имя рассредоточенной части мира; а сочетание, образованное ими, «кофе, из которого сделан экстракт», — это единичный термин, именующий ту меньшую рассредоточенную часть мира, которая является общей частью двух первых.

«Который» (‘which’), «кто» (‘who’) и «кого», «кому» (‘whom’) — не единственные относительные местоимения, к которым относится вышесказанное. Другим является «что» (‘that’), но я избегал его из-за его употреблений в качестве демонстративного слова и связки. Существует также вариант, при котором относительное местоимение просто остается скрытым, как в случае «машина, купленная мной у тебя» (‘car I bought from you’13*).

Общий термин в форме относительного простого предложения представляет собой плодотворную основу для единичных дескрипций; например, «определенная машина, [которую] я купил у тебя» (‘the car [which] I bought from you’). Реконструируем этот пример из его элементов. Мы имеем триадический относительный термин «купил у», который, будучи дополнен предикативно единичными терминами «я», «x» (скажем) и «тебя», дает предложение формы «Я купил x у тебя». Подставляя на место x относительное местоимение, меняя элементы местами, получаем относительное простое предложение «которую я купил у тебя». Это простое предложение является общим термином со статусом прилагательного. Соединив его атрибутивным образом с общим термином «машина», мы получим общий термин «машина, которую я купил у тебя»; а затем присоединение определенного артикля (‘the’) дает единичный термин.

Относительное простое предложение должно быть атрибутивно соединено с существительным прежде, чем его дополнит определенный артикль (‘the’), поскольку последний присоединяется к существительным, тогда как относительные простые предложения — прилагательные. Если, помимо этого грамматического требования в присоединении существительного нет надобности, для той же цели используются бесцветные выражения «вещь» (‘thing’), или «предмет» (‘object’), или «индивид» (‘person’); а после этого «тот самый (the) предмет, который» сокращается, в свою очередь, до вида «тот, который» (that which) или даже — «что» (what). Мы, таким образом, получили такие единичные дескрипции, как «что эта кошка притащила» (‘what the cat dragged in’). Заметим, что это — единичный термин и существительное, тогда как «который эта кошка притащила» (‘which the cat dragged in’) — общий термин и прилагательное.

Порядок слов при образовании относительных простых предложений изменяется для того, чтобы поместить относительное местоимение в начало предложения или рядом с ним. Эта задача может оказаться трудной в сложных случаях, и иногда ее избегают, прибегая к альтернативной конструкции — казенному выражению «такой, что» (‘such that’). Эта конструкция не требует тех трюков с порядком слов, которых требует выражение «который» (‘which’), поскольку она разделяет две обязанности последнего: обязанность занимать место единичного термина в простом предложении делегирована выражениям «его», «ее», «(н)ему», «(н)ей», «нём» (‘it’), а «такой, что» выполняет обязанность указания на начало простого предложения. Так, термин «который я купил» превращается в «такой, что я купил его»; «по кому звонит колокол» превращается в «такой, что колокол звонит по нему».

Конструкция «такой, что» более гибкая по сравнению с конструкцией «который». Но еще замечательнее — сила и гибкость любой из этих конструкций в противоположность более ранним или «алгебраическим» способам выведения общих терминов: таким операциям, как атрибутивное сопоставление, дополнение относительных терминов, обращение пассивного залога, дерелятивизация («брат» из «брат. . . » (‘brother’ from ‘brother of’)) и соединение терминов посредством «и» и «или». Не очевидно, что какого-либо предписанного конечного множества алгебраических операций будет достаточно для выполнения всей работы, возложенной на относительные простые предложения; хотя фактически можно сказать, что работа Шонфинкеля, ознаменовавшая собой начало комбинаторной логики, обосновывает утвердительный ответ на этот вопрос.

Большая часть дискурса зависит от неопределенных единичных терминов, образованных, как правило, подстановкой неопределенного артикля (‘an’) на место определенного артикля (‘the’) или терминов «этот» (‘this’) или «тот» (‘that’). В предложении «Я видел этого (the) льва» предполагается, что единичный термин «этот лев» (‘the lion’) указывает на какого-то одного льва, выделенного среди его сородичей для говорящего и слушающего предшествующими предложениями или сопутствующими обстоятельствами. В предложении «Я видел некоего (a) льва» относительно единичного термина ничего такого не предполагается; это мнимый единичный термин. «Я видел некоего льва» считается истинным, если я видел хотя бы одного льва, не важно какого, в описываемом случае.

Именно с пришествием неопределенных единичных терминов появляются чистые утверждения существования. «Я видел некоего льва» истинно, если есть по крайней мере один объект, отвечающий условиям бытия львом и наблюдаемости в описываемом случае; в других случаях это утверждение ложно. О предложениях вида «Мама поет» и «Я видел этого (the) льва», содержащих определенные единичные термины, можно сказать, что их истинность зависит от существования объектов, которые эти термины именуют, но отличие состоит в том, что они не становятся явно ложными (а их отрицания — истинными), если таких объектов нет. В отсутствие объектов референции их определенных единичных терминов такие предложения, вероятно, следует рассматривать не как истинные, не как ложные, а просто как неуместные23.

Различие между такими неопределенными единичными терминами и обычными или определенными единичными терминами акцентируется при повторениях. В предложении «Я видел этого льва, и ты видел этого льва» говорится, что мы видели одного и того же льва; в самом деле на место второго употребления «этого льва» с равным успехом можно поставить «его» (‘it’ or ‘him’). Но предложение «Я видел некоего льва, и ты видел некоего льва» не внушает мысли о подобной тождественности. В этом предложении мы можем заменить последние четыре слова выражением «ты также» (‘so did you’), но мы не можем поставить «его» на место двух последних слов, не навязывая тем самым изначально не предполагавшейся тождественности. Неопределенный единичный термин «некий лев» ничего единичного не именует, даже временно в пространстве одного-единственного предложения. В этом отношении неопределенный единичный термин подобен относительному местоимению «который», о котором, хотя оно и занимает в относительных простых предложениях места, соответствующие местам единичных терминов в предложениях, тем не менее с трудом можно сказать, что оно что-то именует, даже временно.

В этом отношении отличаются обычные местоимения «он», «она» и «оно». Они представляют собой, как отмечено выше, определенные единичные термины. Насколько лучше рассматривать их таким образом, чем как того или иного рода «заместителей» своих грамматических антецедентов, показывает, между прочим, отмеченная в предыдущем параграфе несостоятельность подстановки: термин ‘it’ не может быть замещен своим грамматическим антецедентом, если это неопределенный единичный термин, просто поскольку ‘it’ остается определенным единичным термином, независимо от того, является ли таковым его антецедент или нет.

«Он», «она» и «оно» — определенные единичные термины наряду с «этот лев» (‘that lion’ and ‘the lion’). Референция любого из них может зависеть от детерминант предшествующего словесного потока, и любой из них может быть поставлен в зависимость от ложных или мнимых детерминант, поставляемых неопределенным единичным термином. Три составных предложения: «Я видел некоего льва (a lion), и ты видел этого льва (that lion)», «Я видел некоего льва, и ты видел того же льва (the lion)» и «Я видел некоего льва, и ты видел его» взаимозаменимы. Такое зависимое от неопределенного антецедента употребление определенного единичного термина отклоняется от употреблений определенных единичных терминов, рассмотренных на предыдущих страницах, но оно не делает различия между таким местоимением, как «он» (‘it’), и такой единичной дескрипцией, как «этот лев» (‘the lion’).

Употребление слов «она» (‘it’), «он» и др. в связи с конструкцией «такой, что» может показаться большим отклонением от образца единичной дескрипции. Но даже в этих случаях можно подставить выражения «эта вещь» (‘the thing’), «этот человек» (‘the man’) и др. одно на место другого без насилия над контекстом. Фактически простые предложения с конструкцией «такой, что» обычно входят в контекст таким образом, что связанное с этой конструкцией местоимение воспринимается, как будто ему предшествует определенный или неопределенный единичный термин. Мы чувствуем, что «ее» (‘it’) употребляется в конструкциях «эта машина, такая, что я купил ее у тебя» (‘the car such that I bought it from you’) или «некая машина, такая, что я купил ее у тебя» (‘a car such that I bought it from you’14*), как обычно, с выражениями «эта машина» (‘the car’) или «некая машина» (‘a car’) в качестве антецедента. Это чувство явно противоречит нашему анализу, согласно которому определенный (‘the’) или неопределенный (‘а’) артикли скорее управляют составным общим термином, образованным путем атрибутивного присоединения простого предложения с конструкцией «такой, что» к термину «машина». А наш анализ предпочтителен по разным причинам; например, он позволяет определенному артиклю (‘the’) охватить столько, сколько возможно, из того, что может влиять на единственность референции, предполагаемую этим словом. Этот анализ требует рассматривать функцию местоимений, связанных с конструкцией «такой, что», как нечто особое.

‘An’ — не единственная частица, используемая для образования неопределенных единичных терминов. Другая — ‘every’ («всякий»). Она отличается от ‘an’ условием истинности для предложения, содержащего ее, но она подобна ‘an’ тем, что образует только мнимый единичный термин. Нет ничего, ни льва, ни класса, ни чего-либо еще, что именовал бы термин «всякий лев», так же как нет ничего, что именовал бы термин «некий лев» (‘a lion’). Более того, примером «Я видел некоего льва, и ты видел некоего льва» (‘I saw a lion and you saw a lion’), который помог выявить особенность неопределенных единичных терминов, можно проиллюстрировать и употребление термина «всякий». Рассмотрим сначала предложение «Этот лев — африканский, или этот лев — азиатский». «Этот лев» (‘this lion’) здесь — определенный единичный термин, и поэтому на месте его второго появления в предложении может стоять «он» (‘he’) или вообще ничего. Но с термином «всякий лев» в ложном высказывании «Всякий лев — африканский или всякий лев — азиатский» нельзя этого проделать. Исключение второго появления термина «всякий лев» или его замена на «он» в этом ложном предложении радикально изменили бы его, превратив в истинное предложение.

Частицы ‘an’ и ‘every’ имеют варианты, среди которых заметны «некоторый» (‘some’), «каждый» (‘each’) и «любой» (‘any’). Взаимозаменимости здесь удивительно непостоянны, как можно увидеть, подставляя «всякий», «некоторый» и «любой» на место неопределенного артикля (‘а’) в предложениях «Джон может обогнать члена этой команды (a member of the team)» и «Джон не может обогнать члена этой команды» и сравнивая (ср. § 4.4).

23 См.: Frege. Über Sinn und Bedeutung.