...известный во всем мире специалист по истории философии и эстетике, публицист, литературный критик.
С 1938 по 1942 гг. учился на философском факультете МИФЛИ; в 1945 г. окончил филос. ф-т МГУ. Участник Великой отечественной войны (командир взвода, переводчик полка, в конце войны организатор участия немецких антифашистов в военных операциях советской армии); ранен, имеет боевые награды.
После войны работал в Отделе культуры военной администрации Берлина, принимал участие в денацификации известных деятелей немецкой культуры, в частности известного актера Г. Грюндгенса (прототип героя в фильме «Мефисто»), знаменитого дирижера К. Фуртвенглера; был организатором клуба работников искусств «Чайка» (аналог нашего ЦИДРИ). С 1949 г. работал в газете «Тревога» (Моск. воен. округ). Уволившись из армии (1955), с 1956 г. до конца жизни работал в Ин-те философии АН СССР (РАН) старшим (1956 - 1987), ведущим (1987 - 1989), главным (1989 - 1996) научным сотрудником. Кандидатская диссертация - «Образование единой социалистической партии Германии» (1954), докторская диссертация - «Из истории немецкого материализма» (1962).
А.В. Гулыга - автор около 500 научных работ. Среди них особое место занимают труды, отмеченные интересом к личностному началу философского творчества и к биографии как особому жанру, где научные средства переплетены с художественными. Биографии немецких философов (Гердера, Канта, Гегеля, Шелллинга, Шопенгауэра), созданные Г., неоднократно переиздавались в России и за рубежом. Большое внимание Г. уделял изданию текстов немецких и русских мыслителей - Гегеля, Гете, Шеллинга, Вл. Соловьева, Н. Бердяева, В. Розанова, П. Флоренского, А. Болотова, М. Зощенко, Ф. Кафки и др. Составитель и главный редактор наиболее полного отечественного 8-томного собрания сочинений И. Канта (1994), он был одним из инициаторов создания (вместе с Н.Н. Лапиным и В.С. Костюченко) и членом редколлегии серии «Философское наследие».
Теоретические взгляды А.В. Гулыги основаны на том, что философия (и духовная культура в целом) не может существовать вне истории философии. Именуя современный этап культурного развития как постсовременность, Г. подчеркивает значение освоения традиции, в которой истории философии, актуализирующей мировую мудрость, принадлежит особая роль. Систематическое исследование данной проблемы предполагает понимание философии в триединстве истины, добра и красоты. Внимание Г. к эстетике как учению о красоте предполагает широкое ее понимание: красота как средний термин между истиной и добром, обнимает собой как экзистенциальный, так и познавательный уровни человеческой жизни («Эстетика в свете аксиологии»).
Гулыга настаивал на особой роли философии в постижении эпохи и мировидения народа. Речь идет о немецкой классике и о русском философском ренессансе конца Х1Х - начала ХХ вв. Он показал («Немецкая классическая философия») развитие немецким идеализмом кантовского основного вопроса философии (что такое человек, открытия в диалектике и углубленное ее понимание). Опираясь на диалектику, русские мыслители ответили на вопрос, что ждет человека в будущем («Русская идея и ее творцы»): идея соборного единения человечества в русском идеализме основана не на социалистическом коллективизме и не на буржуазном индивидуализме, признающем лишь формальное право, а на высокой общности, построенной на диалектическом единстве общего и индивидуального. Только так возможно возникновение человека, соравного Богу как идеалу и целевой причины, что способно объединить верующих (и неверующих, если они готовы принять христианство как моральную норму).
В публицистических работах А.В. призывал к возрождению русского национального самосознания, возвращения к национальным святыням, к философским и культурным традициям, способным указать путь выживания русского народа, народов мира, брошенных в бездну глобалистских притязаний и «стоящего у дверей» межэтнического и межконфессионального хаоса. Русский народ, считал он, может явить пример укрепления распадающихся человеческих общностей свойственной русской культуре всемирной отзывчивости и способности уживаться в многонациональной среде. Были, кто услышал призыв, были и те, кто громогласно пытался унизить Гулыгу, обвиняя его, смешно сказать, в шовинизме, антисемитизме, антимарксизме, мракобесии, тупости и т.п. (см., например, М. Лифшиц, Т. Ойзерман, А. Янов и многие другие).